Спутник чародейки внимательно и с любопытством прислушивался к беседе.
— Красивый язык, ничего не скажешь. Немного похож на гэльский.
— Ты знаешь гэльский?
— Ну куда мне… А ты откуда знаешь местный?
— Магия, детка, магия… Как еще это может быть возможно… Ромаленское наречие довольно сложное, но, к счастью, довольно распространенное в мире, обиходное. В том числе и поэтому у Иедавана больше шансов.
— Местным правителям отдается предпочтение по языковому признаку?
— Нет, конечно. Ромален большой, Иедаван правит лишь третьей его частью, северными областями. Когда-то королевство Ромален имело огромное политическое и военное значение — как Франция в начале четырнадцатого века, при Филиппе Красивом, как США в конце двадцатого века… Отсюда и распространенность местного языка. К тому же, строго говоря, в Иаверне аж три обиходных языка — ромаленский (торговое наречие), иато, он же олвоэрский, и ниалва, или сангарский — язык науки. Два последних я пи ухом, ни рылом. Но все впереди.
— Правильно, язык — движущая сила политических взаимоотношений между мирами, — одобрительно закивал Рейр.
— … Так что, как видишь, иавернцы — талантливые лингвисты. Три языка в обиходе — ерунда, распространенное явление.
— Им можно позавидовать. Еще и воины неплохие. — Рейр потянулся, поводил плечами. — Давненько я так хорошо не разминался. Молодцы, ребята, хоть и не мастера.
— Ты здорово дерешься…
— А ты этого не знала?
Кайндел вспыхнула и отвернулась. Фраза показалась ей элементом флирта, но уже через пару мгновений она готова была смеяться над собой, потому что, будто обычная романтически настроенная девчонка, готова увидеть флирт в любой ерунде. «Ничто человеческое не чуждо и профессионалу, — заметила она себе самой. — Завязывай с этим».
И, выплеснув из чаши остатки воды — они были уже не нужны, отправилась смотреть раненых. Мало ли, вдруг будет нужна ее помощь… Рейр взялся ей помогать, с удивительной ловкостью разматывал бинты и фиксировал ломаные конечности — чувствовался немалый опыт. Он был весел, чрезвычайно оживлен и всем доволен, не отказался даже глотнуть винца из фляжки молодого офицера, хотя к спиртному относился с опаской и подозрением.
— Кстати, надо отметить, что успехом в этой схватке я в какой-то степени обязан тебе, — сказал он. — Эта энергия… Я имею в виду старый источник… Она меня будто обновила. То, что происходило со мной, даже близко не напоминает эти «посвящения» из фэнтезюшных романов, однако ж… — Он наконец затянул повязку на плече раненого и красноречиво развел освободившимися руками.
— А ты всерьез полагал, что посвящение в источнике — это когда тебе добавляются очки силы и ловкости?
— Вроде того, — ответил он, улыбаясь.
И, хотя девушка видела, что он лишь потешается, она возразила ему (потому что рассчитывала вызвать на диалог и уже в ходе беседы выудить из собеседника что-нибудь интересное или даже важное):
— При погружении в источник, превосходящий по мощи естественную, «врожденную» силу, маг вынужден, образно говоря, подчинять себе энергетическое средоточие, иначе он просто-напросто будет растворен. В ходе этого поединка чародей поневоле пропускает через себя большие объемы энергии, отчего и происходит физиологическое преобразование. В дальнейшем оно в свою очередь позволяет магу управлять большими объемами чистой магической силы и, соответственно, создавать более мощные заклинания. Так что в понятии «посвящение» есть свой резон.
— В ОСН проводили подобные исследования? — полюбопытствовал он, подавая ей широкую полосу льняной ткани.
— А в Круге что — не удосужились?
— Разумеется, как-то приблизительно так и мы себе это представляем. Но пока руки не дошли изложить это в таких стройных формулировках.
— Дело не в формулировках. Просто я удивлена, что ты, как я понимаю, прошел еще не все преобразования. Преобразования человеческого облика — все, но человеческим же обликом не ограничивается…
— А сколько преобразований, по-твоему, должно быть?
— У меня было четыре.
— Ну всего-то на одно больше, чем у меня.
— Проходить преобразования можно и с помощью артефактов, не обязательно магические средоточия искать. Кстати, четыре — не предел. У нас есть парень, прошедший пять. Он теоретик, однако любые теоретические выкладки проверяет на практике. Вот и результат.
— Хорошо быть теоретиком.
— Да, теоретикам везет…
Рейр говорил неохотно, и в какой-то момент у нее возникло ощущение, что он догадался о ее планах, поэтому теперь следит за каждым словом и от греха подальше предпочитает вообще молчать. Но ощущение было ошибочным, его не подтверждали те мельчайшие приметы мимики и тона, которые она улавливала очень точно. Может, он просто устал? Кайндел закончила работу в молчании, а когда им подвели коней, чтоб ехать обратно в замок, вновь осторожно завела разговор о магии. Она напряженно лавировала между темами, которых не стоило касаться, и темами, которые он наверняка не согласится обсуждать, и, стремясь подвести его к интересующей ее теме, сама кое-что рассказывала ему. Реакция ее заинтересовала.
Разумеется, рассказано было лишь то, что можно рассказывать.
— У Круга явно есть союзник, — объяснила она вечером Одину по магической связи. — Не из нашего родного мира. Но и не из Иаверна. Иаверн Рейру в новинку.
— Ты должна попытаться узнать, что это за союзник и насколько он силен.
— От Рейра я этого точно не узнаю. Уже даже сейчас понятно.